Планы на неделю
Excuse My French — школа французского с ироничным названием и необычным подходом. Мы поговорили с её создателями, Катей и Лео Баланёвыми, о том, зачем устраивать взрослым «языковую ванну», как название помогает находить «своих» людей и формировать комьюнити.
«Нам не нужны никакие французские завтраки!»
Катя: Мой папа — из дворянского рода, и в его семье говорили на французском. Так что любовь к этому языку передалась мне по наследству. Самым правильным решением было сделать эту любовь своей работой. По профессии я преподаватель французского — даже успела поработать в государственных школах. Правда, для того времени у меня было слишком много идей, и в какой-то момент в школе сказали: «Слушайте, успокойтесь, не нужны нам никакие французские завтраки — просто работайте по программе». В 2014 году всё это было не в моде даже в Петербурге. Тогда я решила открыть свои курсы — любопытно, что сама я ни разу не училась в таком формате, поэтому не знала, как это обычно устроено.
Лео: Когда мы запустили Excuse My French, Катя очень радовалась тому, как сократился путь от идеи до её реализации. Накануне ты придумал что-то классное, утром запустил, а вечером уже получаешь довольных учеников.
Про логотип, комьюнити и бабушку-блокадницу
Катя: Лёня тогда был арт-директором. Он сразу сказал: нам нужен красивый и ни на что не похожий логотип. Мы заказали его канадскому типографу, который пришёл в восторг от идеи и названия. Первые курсы мы запускали в арт-пространстве «Тайга», так что сначала к нам на занятия приходили дизайнеры. Им было приятно узнать, что образовательные курсы не только заморачиваются с программой обучения, но и делают процесс красивым.
Лео: В итоге эти атрибуты стали маяком для «нашей» аудитории. Мы, сами того не зная, установили что-то вроде фильтра. Так сформировалось сообщество, которому полюбился наш подход в целом — а мы хотим, чтобы в Excuse My French хотелось находиться и возвращаться. Наш первый кабинет был на четвёртом этаже здания без лифта и с высокими пролётами. Тогда к нам ходила бабушка-блокадница — она когда-то говорила на французском и, видимо, решила его освежить. Да, она останавливалась подышать около каждого подоконника, но всё равно продолжала заниматься с нами.
Катя: Люди изучают французский по разным причинам. Кто-то собирается во Францию, кто-то хочет смотреть кино в оригинале. Высокие гастрономия и мода — тоже на французском. А однажды мы помогали девушке вести романтическую переписку!
«Мы все — субъекты процесса»
Катя: Язык должен быть терапией — особенно для взрослых. Вот ты пришёл в первый раз — и сразу узнал, как сказать, что любишь французское кино. Мы помогаем говорить о том, что волнует. Поэтому у нас в группах не больше шести человек: высказаться должен каждый. Мы никогда не пишем диктанты, не начинаем урок со слов «Что там у вас с домашкой?», не говорим «Достаём двойные листочки» и не вызываем к доске. Для нас это сразу «красный флаг». Есть ошибочное заблуждение, что обучение в игровой форме подходит только детям. Вообще нет! Мы и со взрослыми играем: это куда эффективнее.
Лео: Принципиальное отличие преподавания языка взрослым — в том, что взрослых не нужно мотивировать: даже старенькая бабушка сама поднимается на четвёртый этаж. А ещё взрослые ищут единомышленников и друзей — поэтому иногда мы даже «пересобираем» группы по микроалгоритмам. Как в «Тиндере».
Катя: А ещё важно сказать, что во «взрослом» образовании мы все — субъекты процесса, мы участвуем в нём на равных. Классно, когда учитель может скинуть в чат смешное видео или мем — не во время урока, а просто так. С детьми, конечно, подход был бы принципиально иной. Поэтому мы говорим: мы, конечно, очень рады вашим детям, но с 16 лет.
Лео: За 10 лет у нас накопилось много историй. Например, однажды у нас спросили, нет ли в школе носителя французского, который готов заниматься с восьмимесячным ребёнком. Видимо, предполагалось, что носитель будет шептать что-нибудь на ухо младенцу, а ребёнок — впитывать французский.
Про «французский дом» и bain de langue
Лео: Мы стараемся сделать так, чтобы наши ученики заговорили уже на пробном занятии. Хоть с ошибками или неуверенным произношением — но это один из способов проработать советскую образовательную травму, связанную с изучением языков в школе.
Катя: Да, у нас классная методика. Но важно ещё и пространство, которое транслирует культуру, социальные сети, в которых есть наш голос.
Лео: Ещё мы даём нашим ученикам имена на французский манер.
Катя: Хорошо, что ты это вспомнил! А до пандемии мы устраивали поездки…
Лео: Например, однажды организовали квест на марокканском рынке, чтобы студенты могли поторговаться на французском. А во Франции, когда мы выезжали к морю, было другое задание — собрать корзину для пикника. Сейчас, когда наши студенты путешествуют сами, они частенько привозят в школу какие-нибудь артефакты: билеты в метро или на поезд, чеки из магазинов, книги, афиши… Мы их потом используем на занятиях.
Катя: Это важно — создавать «трансфер» в язык и культуру. В французском есть даже такое выражение — «языковая ванна», bain de langue. Это аналог нашей «языковой среды», но мне нравится метафора с ванной. Ты можешь буквально погрузиться в неё сам — и погрузить других.
связаться