«Учим учиться и возвращаем веру в себя». Сергей Хам — о ханге, своей школе и психологии таланта

Сергей и Галина Хам — супруги и основатели школы ханга «Резонанс». Познакомились они, кстати, тоже благодаря игре на хэндпане: Галина занималась в школе, Сергей однажды присоединился к её группе, а через два с половиной месяца после знакомства ребята поженились. Примерно в это же время им пришла идея открыть собственную школу, а путь от идеи до реализации занял полтора года.

Мы поговорили с Сергеем о том, почему практика важнее таланта, с какими трудностями сталкиваются взрослые, когда учатся новому, и почему ханг так прост лишь на первый взгляд.

💡 В этом тексте будут встречаться два названия — ханг и хэндпан. Хэндпан — более общее название для резонирующих металлофонов с похожей конструкцией: это две полусферы, на одной из которых расположены ударные зоны с разной высотой звучания. Ханг — название музыкального инструмента, запатентованное компанией PANArt.

— Давай начнём с простого. Как у школы появилось такое название?

Есть небольшая история. Мы несколько дней думали, как назвать школу. Хотели, чтобы название отражало и инструмент, и то, что к нам приходят люди с такими же ценностями, как у нас, и то, что эта школа, ученики и сотрудники значат для нас и какие взаимоотношения бы складывались между всеми нами. Мы много перебрали вариантов. В итоге одним утром просто пришло: «Резонанс». И мы поняли, что это оно и есть. Мы нашли, что искали.

— Какой у тебя музыкальный бэкграунд?

В детстве я ходил в музыкальную школу. У меня были разные дисциплины — фортепиано, сольфеджио, хор и другие. Из всего этого мне нравилось общаться с людьми и петь. На фортепиано играл из-под палки — такое было отношение к игре на музыкальном инструменте.

Но однажды это изменилось. Уже будучи взрослым, в каком-то московском тайм-кафе я увидел фортепиано, сел и стал играть случайные ноты и прислушиваться к ним. Что получится, если сыграть так? А если так? И впервые за всё время игры на фортепиано мне понравилось играть. Я довольно скоро упёрся в пределы своих навыков, и мне стало скучно, но это было уже с совсем другими ощущениями.

— Хэндпан — относительно молодой инструмент. Как это влияет на методику преподавания?

Поскольку этот инструмент был изобретён в 2000 году, то есть ему всего 24 года, то пока нет единой программы обучения. Каждый преподаватель в составлении программы исходит из своего бэкграунда, стиля игры. Люди с «фортепианным» прошлым делают акцент на мелодическую часть, на гармонию. Исполнители с опытом перкуссии больше развивают ритмическую структуру. В нашей школе мы работаем над объединением разных подходов преподавания в понятную и последовательную систему, чтобы ученики могли играть в близком им стиле.

— Но в целом хэндпан — это проще, чем фортепиано?

Конфигурация хэндпана — это девять нот: центральная и еще восемь. А ещё эти звуки хорошо сочетаются друг с другом, ты можешь перебирать их, и почти всё будет звучать красиво. У фортепиано — 88 клавиш, и для человека, который только начинает обучение, это выглядит пугающе. Конечно, в этом смысле порог вхождения в хэндпан гораздо ниже. 

— Получается, это интуитивный инструмент?

Интуиция, как и импровизация, всегда рождается из накопленного опыта. Например, хорошие джаз-музыканты пришли к «интуитивной» импровизации через долгие тренировки. Поэтому, когда про хэндпан говорят, что это интуитивный инструмент, я не соглашаюсь. 

Вы можете впервые взять его в руки и действительно сыграть что-то интуитивно, но затем на смену интересу и азарту придёт скука, если вы не будете расширять диапазон навыков: ритм, гармонию, методы исполнения. Это одна из причин, по которым мы решили открыть собственную школу: нам не хватало системы, методики, которая позволила бы ученикам расти и не упираться в «потолок». Мы заметили, что у человека очень быстро пропадает мотивация, если какой-то элемент системы преподавания отсутствует.

— Сложно ли это — обучать взрослых?

Когда взрослый человек приходит к нам на занятие, на самом деле мы учим его не игре на хэндпане — хотя и ей, конечно, тоже. Мы учим его учиться и возвращаем взрослому человеку веру в свои силы. У каждого из нас есть какие-то болезненные зоны — если мы говорим о музыке, то многие слышали в детстве «Да тебе медведь на ухо наступил». Такое, конечно, никак не помогает учиться — только ранит. Поэтому приобретение нового навыка, когда ты взрослый, — это всегда про работу с эмоциональной частью личности, с предыдущим опытом. Взрослые приходят в обучение со своими установками.

Например, вот есть человек, который про себя думает, что он умный. И он правда может быть умным — но на первых занятиях находятся штуки, которые у него не получаются. Тогда этот опыт атакует установку «я умный» и начинают работать защитные механизмы: ученик может сказать «Да это с преподавателем что-то не так». Здесь важно работать с такими установками: умный, глупый, способный, неспособный — тебя определяет не это, а то, что ты можешь научиться чему угодно, если приложишь достаточно усилий и времени. Все остальные определения не так важны и не так помогают, как эта база.

— С какими трудностями могут столкнуться ученики?

Одна из первых сложностей — это извлечение звука. Люди приходят с зажатым телом, напряжёнными мышцами — или наоборот они слишком расслаблены. В обеих ситуациях звук «глушится». Уже за первое занятие у многих учеников получается извлечь хороший звук. Но даже если не получится сразу, ничего страшного. У меня три первых занятия не получалось, но потом что-то кликнуло, и получилось. Главное — продолжать.

— А как же музыкальный слух?

Единственная проблема — когда у человека физически нет слуха. Во всех остальных случаях ты играешь кому угодно две ноты и спрашиваешь — «Слышишь разницу?». Пока у меня не было ни одного человека, который ответил бы отрицательно. Если бы у нас не было слуха, мы бы не распознавали интонации и голоса — очень сложно было бы жить.

— Ты считаешь, что музыкальный слух — это тоже навык, а не что-то врождённое, как талант?

Если рассматривать степень владения навыком как лестницу, то талант — это просто когда твои стартовые данные на ступень выше, чем у других. Плюс, возможно, ты обучаешься быстрее в этой области. Но если ты ничего с этим талантом не делаешь, то остаёшься на той же ступени. При этом люди «без таланта» могут дойти до этого уровня с помощью практики, регулярных действий — и рано или поздно обгонят «талантливого». В этот момент окружающие обычно говорят: «О, у них есть талант!», хотя они поднимались по этой лестнице с нуля за счёт практики. Практика — единственное, что мы можем контролировать. 

Если мы говорим про слух, то он определяется тем, насколько по-разному для нас звучат звуки. Поэтому когда мы говорим о развитии слуха, мы говорим о развитии чувствительности к разнице звучания. А ещё — о том, чтобы человек мог эту разницу воспроизвести. Это всё тренируемо!

— Получается, помогает регулярность и практика?

Да! Когда у человека что-то не получается, он обычно говорит себе — «Ну, я просто  неталантливый».

Мы же в школе говорим: «Вы можете научиться сочинять музыку, поверив, что научиться можно чему угодно при достаточном количестве усилий и времени. Ну и выполнив ряд упражнений 🙂».